Его Величество Трандуил Исключительный и Впечатляющий, Великолепный и Грозный Правитель Лихолесья, король милостью Валар, правитель двух тысячелетий, Сияющая Звезда Зеленого Леса, прекраснейший из всех эльфийских владык, Свет Темных Эпох, сын Орофера
Зарисовка-ответ для dhampir.
1742 словаРаньше в лесу часто можно было встретить путников, но те времена остались в прошлом. Сколько раз, на памяти Трандуила, мир накрывало тенью ужаса войны? И сколько раз, он видел, как солнце восходит по утрам и заливает лес своим золотистым светом? Войны начинаются и заканчиваются, войны ужасны и несут в себе только боль и страдания. Война – это всегда кровь, а, как известно на земле, утопшей в крови, выжженной ее пожарами и распрями, не растет ничего. Кому-то предначертана судьба героя, кому-то наблюдателя, а кому-то летописца. Судеб много и все они сплетены между собой в огромное полотно, которое подобно звездному небу. Никто не знает, какая судьба его ожидает, но незначимых в мире не существует, в это - он верил.
Тогда он еще не знал о том, что его отец не вернется с той битвы на юге, он был юн, весел и беззаботен. И как подобает мальчишке, оставленному без присмотра родителей он мерил на себя их обязанности и, конечно же, делал все, что ему нельзя. Владыка Лихолесья со своей гордостью и важностью, выпятив грудь колесом, сидел в седле, с небольшим количеством стражников, он патрулировал лес, на случай, если кто-то вторгнется в его владения или если кому-то будет нужна помощь. Впрочем, отставим предлоги, он и сам не знал, чего они шастают по пустому лесу, тут никого не было, жители были укрыты в одном месте, а почти все, кто мог держать в руке оружие - ушли на юг. Не будем скрывать и того, что Трандуила немного задевал тот факт, что ему было велено сидеть дома. Он хотел сражений, хотел воевать за свой народ, но вместо этого лишь сидел тут, в Лихолесье, и выискивал несуществующих врагов. Но находиться дома было столь утомительно, что он был готов патрулировать окрестности днем и ночью без отдыха. Тогда, в силу своей юности, он еще не мог понять ни родительского беспокойства, ни причин, что заставили Орофера оставить его дома, ни того, что в тылу тоже должен быть лидер, который нужен для того, чтобы дарить людям надежду и веру.
Дома, вокруг него вились советники отца, они осыпали его вопросами с ног до головы, придворные расступались, когда он шел по коридорам, а простые жители покорно склоняли головы, стоит им завидеть его вдалеке. Ему приходилось всегда держать спину ровно, говорить четко и вежливо улыбаться. С одной стороны Трандуилу нравилось, что эльфы относятся к нему, как к взрослому, как Владыке, с другой, наблюдая иногда за тем, как веселятся его сверстники, его охватывала тоска. Они плели друг другу дивные венки из полевых цветов, о чем-то перешептывались, смеясь, секретничали и играли. Он часто вспоминал Дориат, когда он не был принцем, когда он был простым эльфом, мальчишкой. Любил вставать за два часа до рассвета, красться и радостно убегать из дома, чтобы вылезти на стену города и встретить рассвет. Он мог бегать по полям и плести венки, смеяться со всеми и танцевать до захода солнца, беззаботно, не думая о том, что ему нужно держать спину ровно. «Во всем есть свои плюсы и минусы», - всегда твердил ему отец. Жизнь монарха с виду похожа на сказку, ты можешь позволить себе очень многое, но в тоже время, у тебя связаны руки. Корона на его голове в моменты подобных дум была тяжела, как никогда.
С юга пролетела стайка птиц в направлении севера, они были встревожены чьим-то появлением в лесу. Не обращая внимания на стражу, которая советовала не ходить столь «многочисленным» отрядом встречать «гостей», юный король пошел в сторону юга. Он бы скакал во весь опор в ту сторону, но ему пришлось умерить свой пыл и двигаться осторожно, шаг за шагом, его сердце замерло от предвкушения. Что его там ждет? Погибель? Слава? Владыка не знал, он просто надеялся, что это будет именно та встреча, которая изменит всю его жизнь, ну или хотя бы разгонит рутину и скуку. Через несколько минут, он узрел вдалеке фигуру, неспешно приближаясь к ней, он пристально рассматривал чужеземца, пытаясь понять, что он и кто. Человек? Эльф? Сотни вопросов крутили в голове правителя, перебивая друг друга, он впервые за долгое время испытывал такой ураган эмоций. Радость от того, что хоть что-то изменилось в его жизни. Словно привычный круг скуки будет наконец-то нарушен, вот он – его луч надежды, этот некто, не отсюда. Кто может поведать ему о мире за пределами его леса, рассказать множество историй! Да, вероятно, он возлагал слишком много необоснованных надежд на гостя, но сейчас, в эти несколько минут, что он шел в его направлении, ему было – все равно.
Он спрыгнул с коня и подошел к незнакомцу. – Mae govannen, - Тихо поздоровавшись, он всматривается в его лицо и замечает глаза, дивные глаза, так похожие на драгоценный металл – золото. Правитель видел не так много в этом мире, но достаточно, для того чтобы быть уверенным, что таких глаз не может быть ни у людей, ни у эльфов. Наверное, в тот самый момент, когда он догадался, кто же стоит перед ним, нужно было испугаться, попытаться сражаться, пока еще не поздно, но вместо этого, он продолжает улыбаться и называет его другом. – Mellon, будь моим гостем.
Не смотря на то, что фраза подразумевает вопрос, Владыка произносит ее так, словно они уже все решили. Впрочем, так и есть, - он уже все решил, за них обоих. Трандуил отправляет стражников вперед, отпуская своего коня, предпочел идти пешком вместе с гостей. Лучшая защита, как известно – нападение, если понимать эту фразу не буквально, то именно так, он и он и поступил. К тому же, если рассуждать логически, то хотел бы его гость его смерти, то Владыка был бы уже мертв, а он – жив. Быть может, это действительно та встреча, которую он ждал?
Мы рождаемся кем-то определенным, но кем мы станем, зависит только от нас самих.
В первый день он не приставал к Трагу, именно так звали его гостя, ну или, во всяком случае, так он представился. В первый день, он дал ему отдохнуть и насладиться покоем, в то время как сам, метался из стороны в сторону по собственной спальне, борясь с желанием ворваться в его комнату и расспросить обо всем на свете. Во второй день, он настиг Трага с раннего утра, не отвечая ни на один вопрос, потащил его любоваться восходящим солнцем и цветением, была весна. Он много говорил, сам того не замечая, постоянно осыпал его вопросами, которые порой были глупы до невозможности. О чем он спрашивал? Обо всем! Ему было интересно все, и что творится на юге и что Траг видел, путешествовал ли он, кого встречал, особенности и повадки каких-то рас, температуры в разное время года и какой вид с вершины горы, какой на ощупь горный снег, отличается ли он от того, что тут? Бывает ли в горах весна? Со стороны, наверное, могло показаться, что он родился и вырос в Лихолесье и никогда не покидал его, потому не знал о мире за его пределами ничего.
Пару раз Траг, видимо, сильно утомленный Владыкой пытался скрыться от него и побыть наедине с собой хотя бы десять минут, но Трандуил находил его и звонко смеялся, он не понимал, что, вероятно, он слишком навязчив сейчас, он вообще был убежден в том, что они играют в прятки.
А вечерами он любил приводить Тарга туда, где цвели вишни, часами сидеть под ними, распивая вино, выпятив грудь, каждый раз вещая другу о том, что вино ему приводят из Дорвиниона и это - лучшее вино во всем Средиземье. Бывали и редкие моменты, когда Трандуил молчал, он просто смотрел на Трага, смотрел ему в глаза и отчего-то – улыбался. К слову, он никогда не расспрашивал своего друга о его прошлом, о его расе, кто его родители и где он родился. Ему было интересно, но он счел, что если его друг пожелает раскрыть ему свою тайну, то он сам скажет. Если ты догадался о чьем-то секрете, но не стоит лезть с ним к его обладателю в душу, ведь у каждого аспекта, который становится тайной, должна быть для этого веская причина.
На очередной прогулке Тарг не выдерживает и задает вопрос. - Ты не видишь во мне ничего странного?
Поначалу Трандуил хотел сделать вид, что не понимает о чем Тарг и ответить: «Ты сегодня куда более живой и эмоциональный, чем обычно! И я думаю, что это замечательно, мне совсем не доставляет удовольствие смотреть на твое сосредоточенное и хмурое лицо», - но прикусывает себе язык, понимая, что шутки лучше оставить на потом.
- Вижу, вижу, - Тихо смеясь, отвечает Владыке, продолжая собирать опавшие золотые и багряные листья и плести венок. - Но ты пришел с миром. И я это ценю. Ведь как бы мне не хотелось проявить себя великим воином и полководцем, я прекрасно знаю, что здесь сейчас нет ни одного война, способного убить дракона, Mellon.
- А коли бы был у тебя такой воин? - хитро щурит горящие расплавленным золотом глаза дракон.
- Я бы сказал своей свите, что ты слеп, а тебя попросил спрятать эти дивные глаза под повязку, чтобы не выдавали твоей природы. – Смыкая концы пышного венка, он закрепляет его тремя золотыми листьями с длинными и прочными черенками, после чего подходит к дракону. Понимая, что ему придется встать на мыски, потому что в росте он все еще уступает Трагу, он немного злиться, но злость быстро уходит, стоит ему взглянуть в глаза друга. Он снова улыбается, вытянув руки вверх, вытягиваясь всем телом, аккуратно кладет венок не его голову. Отстраняясь, рассматривает его, снова подходит и поправляет листы на венке, наконец, довольный своей «работой», отходит на шаг, складывая руки за спиной, сплетая пальцы. – У тебя необыкновенные глаза, для меня будет тяжелой утратой, если они поблекнут. У нас с тобой впереди вечности, мне было бы приятно, если бы я смог лицезреть это теплое золотое сияние до тех пор, пока могут видеть мои собственные глаза.
Неизвестно, что именно хотел этим сказать Трандуил, то ли это означало, что сам Траг ему настолько стал дорог, что его утрата будет для Владыки ударом, то ли его глаза так по нраву молодому правителю. Они были в чем-то до боли похожи и чем-то различны, король и сам понимал это. Одному к лицу больше золото и рубины, второму, по душе серебро и изумруды, наверное, если бы в Средиземье было лишь две жадные души, то они вполне бы смогли ужиться в этом мире. Вероятно, если бы сие было возможно, он бы посадил дракона в свою сокровищницу и охранял его так, словно это «жемчужина» его богатств. Глаза, похожие на две капли расплавленного злата, и совсем не важно, что он больше любит серебро, изумруды и самоцветы. Смотря в эти глаза, его сердце находит в них покой, он не боится обжечься раскаленным металлом.
- Золотой, - шепчет Владыка, разворачиваясь спиной к Трагу, идет вперед, вечереет, а значит пришло время пить чай, легкий порыв ветра, промчался мимо него и завел хоровод из отпавшей листвы вокруг дракона, принося ему обрывок фразы. – А эта осень тебе так идет..Mellon.
1742 словаРаньше в лесу часто можно было встретить путников, но те времена остались в прошлом. Сколько раз, на памяти Трандуила, мир накрывало тенью ужаса войны? И сколько раз, он видел, как солнце восходит по утрам и заливает лес своим золотистым светом? Войны начинаются и заканчиваются, войны ужасны и несут в себе только боль и страдания. Война – это всегда кровь, а, как известно на земле, утопшей в крови, выжженной ее пожарами и распрями, не растет ничего. Кому-то предначертана судьба героя, кому-то наблюдателя, а кому-то летописца. Судеб много и все они сплетены между собой в огромное полотно, которое подобно звездному небу. Никто не знает, какая судьба его ожидает, но незначимых в мире не существует, в это - он верил.
Тогда он еще не знал о том, что его отец не вернется с той битвы на юге, он был юн, весел и беззаботен. И как подобает мальчишке, оставленному без присмотра родителей он мерил на себя их обязанности и, конечно же, делал все, что ему нельзя. Владыка Лихолесья со своей гордостью и важностью, выпятив грудь колесом, сидел в седле, с небольшим количеством стражников, он патрулировал лес, на случай, если кто-то вторгнется в его владения или если кому-то будет нужна помощь. Впрочем, отставим предлоги, он и сам не знал, чего они шастают по пустому лесу, тут никого не было, жители были укрыты в одном месте, а почти все, кто мог держать в руке оружие - ушли на юг. Не будем скрывать и того, что Трандуила немного задевал тот факт, что ему было велено сидеть дома. Он хотел сражений, хотел воевать за свой народ, но вместо этого лишь сидел тут, в Лихолесье, и выискивал несуществующих врагов. Но находиться дома было столь утомительно, что он был готов патрулировать окрестности днем и ночью без отдыха. Тогда, в силу своей юности, он еще не мог понять ни родительского беспокойства, ни причин, что заставили Орофера оставить его дома, ни того, что в тылу тоже должен быть лидер, который нужен для того, чтобы дарить людям надежду и веру.
Дома, вокруг него вились советники отца, они осыпали его вопросами с ног до головы, придворные расступались, когда он шел по коридорам, а простые жители покорно склоняли головы, стоит им завидеть его вдалеке. Ему приходилось всегда держать спину ровно, говорить четко и вежливо улыбаться. С одной стороны Трандуилу нравилось, что эльфы относятся к нему, как к взрослому, как Владыке, с другой, наблюдая иногда за тем, как веселятся его сверстники, его охватывала тоска. Они плели друг другу дивные венки из полевых цветов, о чем-то перешептывались, смеясь, секретничали и играли. Он часто вспоминал Дориат, когда он не был принцем, когда он был простым эльфом, мальчишкой. Любил вставать за два часа до рассвета, красться и радостно убегать из дома, чтобы вылезти на стену города и встретить рассвет. Он мог бегать по полям и плести венки, смеяться со всеми и танцевать до захода солнца, беззаботно, не думая о том, что ему нужно держать спину ровно. «Во всем есть свои плюсы и минусы», - всегда твердил ему отец. Жизнь монарха с виду похожа на сказку, ты можешь позволить себе очень многое, но в тоже время, у тебя связаны руки. Корона на его голове в моменты подобных дум была тяжела, как никогда.
С юга пролетела стайка птиц в направлении севера, они были встревожены чьим-то появлением в лесу. Не обращая внимания на стражу, которая советовала не ходить столь «многочисленным» отрядом встречать «гостей», юный король пошел в сторону юга. Он бы скакал во весь опор в ту сторону, но ему пришлось умерить свой пыл и двигаться осторожно, шаг за шагом, его сердце замерло от предвкушения. Что его там ждет? Погибель? Слава? Владыка не знал, он просто надеялся, что это будет именно та встреча, которая изменит всю его жизнь, ну или хотя бы разгонит рутину и скуку. Через несколько минут, он узрел вдалеке фигуру, неспешно приближаясь к ней, он пристально рассматривал чужеземца, пытаясь понять, что он и кто. Человек? Эльф? Сотни вопросов крутили в голове правителя, перебивая друг друга, он впервые за долгое время испытывал такой ураган эмоций. Радость от того, что хоть что-то изменилось в его жизни. Словно привычный круг скуки будет наконец-то нарушен, вот он – его луч надежды, этот некто, не отсюда. Кто может поведать ему о мире за пределами его леса, рассказать множество историй! Да, вероятно, он возлагал слишком много необоснованных надежд на гостя, но сейчас, в эти несколько минут, что он шел в его направлении, ему было – все равно.
Он спрыгнул с коня и подошел к незнакомцу. – Mae govannen, - Тихо поздоровавшись, он всматривается в его лицо и замечает глаза, дивные глаза, так похожие на драгоценный металл – золото. Правитель видел не так много в этом мире, но достаточно, для того чтобы быть уверенным, что таких глаз не может быть ни у людей, ни у эльфов. Наверное, в тот самый момент, когда он догадался, кто же стоит перед ним, нужно было испугаться, попытаться сражаться, пока еще не поздно, но вместо этого, он продолжает улыбаться и называет его другом. – Mellon, будь моим гостем.
Не смотря на то, что фраза подразумевает вопрос, Владыка произносит ее так, словно они уже все решили. Впрочем, так и есть, - он уже все решил, за них обоих. Трандуил отправляет стражников вперед, отпуская своего коня, предпочел идти пешком вместе с гостей. Лучшая защита, как известно – нападение, если понимать эту фразу не буквально, то именно так, он и он и поступил. К тому же, если рассуждать логически, то хотел бы его гость его смерти, то Владыка был бы уже мертв, а он – жив. Быть может, это действительно та встреча, которую он ждал?
Мы рождаемся кем-то определенным, но кем мы станем, зависит только от нас самих.
В первый день он не приставал к Трагу, именно так звали его гостя, ну или, во всяком случае, так он представился. В первый день, он дал ему отдохнуть и насладиться покоем, в то время как сам, метался из стороны в сторону по собственной спальне, борясь с желанием ворваться в его комнату и расспросить обо всем на свете. Во второй день, он настиг Трага с раннего утра, не отвечая ни на один вопрос, потащил его любоваться восходящим солнцем и цветением, была весна. Он много говорил, сам того не замечая, постоянно осыпал его вопросами, которые порой были глупы до невозможности. О чем он спрашивал? Обо всем! Ему было интересно все, и что творится на юге и что Траг видел, путешествовал ли он, кого встречал, особенности и повадки каких-то рас, температуры в разное время года и какой вид с вершины горы, какой на ощупь горный снег, отличается ли он от того, что тут? Бывает ли в горах весна? Со стороны, наверное, могло показаться, что он родился и вырос в Лихолесье и никогда не покидал его, потому не знал о мире за его пределами ничего.
Пару раз Траг, видимо, сильно утомленный Владыкой пытался скрыться от него и побыть наедине с собой хотя бы десять минут, но Трандуил находил его и звонко смеялся, он не понимал, что, вероятно, он слишком навязчив сейчас, он вообще был убежден в том, что они играют в прятки.
А вечерами он любил приводить Тарга туда, где цвели вишни, часами сидеть под ними, распивая вино, выпятив грудь, каждый раз вещая другу о том, что вино ему приводят из Дорвиниона и это - лучшее вино во всем Средиземье. Бывали и редкие моменты, когда Трандуил молчал, он просто смотрел на Трага, смотрел ему в глаза и отчего-то – улыбался. К слову, он никогда не расспрашивал своего друга о его прошлом, о его расе, кто его родители и где он родился. Ему было интересно, но он счел, что если его друг пожелает раскрыть ему свою тайну, то он сам скажет. Если ты догадался о чьем-то секрете, но не стоит лезть с ним к его обладателю в душу, ведь у каждого аспекта, который становится тайной, должна быть для этого веская причина.
На очередной прогулке Тарг не выдерживает и задает вопрос. - Ты не видишь во мне ничего странного?
Поначалу Трандуил хотел сделать вид, что не понимает о чем Тарг и ответить: «Ты сегодня куда более живой и эмоциональный, чем обычно! И я думаю, что это замечательно, мне совсем не доставляет удовольствие смотреть на твое сосредоточенное и хмурое лицо», - но прикусывает себе язык, понимая, что шутки лучше оставить на потом.
- Вижу, вижу, - Тихо смеясь, отвечает Владыке, продолжая собирать опавшие золотые и багряные листья и плести венок. - Но ты пришел с миром. И я это ценю. Ведь как бы мне не хотелось проявить себя великим воином и полководцем, я прекрасно знаю, что здесь сейчас нет ни одного война, способного убить дракона, Mellon.
- А коли бы был у тебя такой воин? - хитро щурит горящие расплавленным золотом глаза дракон.
- Я бы сказал своей свите, что ты слеп, а тебя попросил спрятать эти дивные глаза под повязку, чтобы не выдавали твоей природы. – Смыкая концы пышного венка, он закрепляет его тремя золотыми листьями с длинными и прочными черенками, после чего подходит к дракону. Понимая, что ему придется встать на мыски, потому что в росте он все еще уступает Трагу, он немного злиться, но злость быстро уходит, стоит ему взглянуть в глаза друга. Он снова улыбается, вытянув руки вверх, вытягиваясь всем телом, аккуратно кладет венок не его голову. Отстраняясь, рассматривает его, снова подходит и поправляет листы на венке, наконец, довольный своей «работой», отходит на шаг, складывая руки за спиной, сплетая пальцы. – У тебя необыкновенные глаза, для меня будет тяжелой утратой, если они поблекнут. У нас с тобой впереди вечности, мне было бы приятно, если бы я смог лицезреть это теплое золотое сияние до тех пор, пока могут видеть мои собственные глаза.
Неизвестно, что именно хотел этим сказать Трандуил, то ли это означало, что сам Траг ему настолько стал дорог, что его утрата будет для Владыки ударом, то ли его глаза так по нраву молодому правителю. Они были в чем-то до боли похожи и чем-то различны, король и сам понимал это. Одному к лицу больше золото и рубины, второму, по душе серебро и изумруды, наверное, если бы в Средиземье было лишь две жадные души, то они вполне бы смогли ужиться в этом мире. Вероятно, если бы сие было возможно, он бы посадил дракона в свою сокровищницу и охранял его так, словно это «жемчужина» его богатств. Глаза, похожие на две капли расплавленного злата, и совсем не важно, что он больше любит серебро, изумруды и самоцветы. Смотря в эти глаза, его сердце находит в них покой, он не боится обжечься раскаленным металлом.
- Золотой, - шепчет Владыка, разворачиваясь спиной к Трагу, идет вперед, вечереет, а значит пришло время пить чай, легкий порыв ветра, промчался мимо него и завел хоровод из отпавшей листвы вокруг дракона, принося ему обрывок фразы. – А эта осень тебе так идет..Mellon.
-
-
26.03.2013 в 16:361. опечатки. Много. В окончаниях в основном.
2. ты запутался во временах года. Или запутал меня. В любом случае куда-то делось лето...
3. на первых двух абзацах я и правда уснул, зато потом все хорошо.